Владелец швейцарского футбольного клуба "Ксамакс" Булат Чагаев в разговоре с корреспондентом агентства "Р-Спорт" Артемом Кузнецовым рассказал о своих шагах после того, как его клуб был исключен из национального чемпионата, своих врагах и причинах, побудивших его вложить деньги в швейцарский футбол.
Чагаев стал владельцем "Ксамакса" в мае прошлого года. В среду клуб был лишен лицензии, позволяющей ему выступать в чемпионате страны. Ранее "Ксамакс" несколько раз был оштрафован за нарушение документации, а самому Чагаеву были предъявлены обвинения в подделке документов.
– Подобного поворота событий я не ожидал, потому что произошедшее – подлость, а к подлости человек готов не бывает. В документах, в которых они представили обоснование исключения "Ксамакса", не сказано ни слова о футболе. При принятии этого решения были нарушены все регламентные нормы лиги. По правилам нас сначала должны были уведомить, что снимают с чемпионата, а получилось так, что за день до изъятия лицензии о нашем исключении узнали местные газеты. Хотя само по себе изъятие лицензии происходит только в случае признания клуба банкротом.
Я же вместе с адвокатом на ассамблее лиги на протяжении четырех месяцев добиваюсь того, чтобы была создана комиссия, которая бы помогла открыть нам счет хоть в одном швейцарском банке. Дело в том, что сейчас ни один банк не дает нам согласия открыть счет, хотя речь идет о швейцарском клубе суперлиги. Я лиге предлагал: дайте мне свой субсчет, на который я перечислю деньги, после чего можно будет рассчитаться по долгам "Ксамакса". Они в этом отказали, хотя спонсором лиги является банк.
– Похоже на заговор, направленный против вас лично.
– Это заговор и есть. Теперь я уже понимаю весь смысл произошедшего. Им надо было, чтобы я сначала купил клуб (хотя на моем месте мог быть и любой другой человек из России), после чего выявить его проблемы и обвинить во всем нового владельца и свалить всю вину на него. Каждый день пресса и политики, люди далекие от футбола, создают вокруг клуба небывалый ажиотаж, который идет ему и мне во вред. Банки, смотря на все это, отказывают в открытии счетов, закрывают доступ к моим личным средствам, средствам клуба, всех. Закрывают все, что связано с моим именем.
Мне принадлежит 51% акций клуба, 49% –владеют швейцарцы. Так за что наказывают их? Но, похоже, это никого не волнует.
– Все указывает на то, что они хотят заставить вас расстаться с клубом?
– Конечно. На меня уже подавали в суд о признании банкротства, но, слава богу, судья в Невшателе вынес решение о том, что не видит оснований для удовлетворения иска. Этого у них не получилось, и они решили пойти через лигу.
– Вы чувствуете в себе силы продолжать борьбу за сохранение клуба в чемпионате или теперь не видите иного выбора, кроме как искать новых владельцев для "Ксамакса"?
– Новых владельцев для него я искать не буду. С первого дня покупки клуба я говорил и в газетах, и на телевидении, что я не собираюсь строить на нем бизнес. Здесь российского человека воспринимают как дикаря, с огромными деньгами и ни в чем не разбирающегося. Я принял клуб, чтобы доказать обратное.
– Если же вернуться непосредственно к теме причин исключения клуба, то в швейцарской прессе говорилось о том, что на начало января общая сумма долгов клуба составляла 7,52 млн франков? Верна ли эта сумма?
– Эта сумма неверна. Должен уточнить, что общая сумма долгов намного больше, поскольку есть еще долги прежних владельцев. Что же касается долгов непосредственно моих, то они насчитывают 2,5 миллиона. И то, возникли они в результате того, что последние три-четыре месяца мне не дают открыть счет в банке. Я четырежды переводил средства в местные банки, но они их каждый раз отправляли назад.
– Получается, это же мешает вам рассчитаться с "Альмерией" за трансфер нигерийца Калу Уче?
– Да, ведь с "Альмерией" я должен рассчитаться посредством счета "Ксамакса", чтобы меня потом не обвиняли в том, что я в этой сделке прибег к услугам оффшора или иного источника.
– С чем же связано то, что вас так невзлюбили в Швейцарии?
– Я бы не сказал, что в Швейцарии меня не любят. Я здесь прожил 24 года, и любой банк, любая организация рада была меня видеть. Но после того как я обзавелся этим клубом, моя репутация стала портиться.
– Не связываете ли Вы это со своими, скажем так, эпатажными решениями при управлении клубом. В частности, сразу после покупки решили его переименовать. Подобные шаги чужды местным жителям и болельщикам команды.
– Я ни разу в жизни не говорил, что собираюсь переименовать клуб, это все их выдумки. Когда местные журналисты меня спрашивали, хочу ли я переименовать клуб в "Вайнах", я ответил: "Ну как вы думаете, если бы вы приехали жить в Грозный, приобрели один из отстающих клубов, то назвали бы его своим именем? Зачем вам портить свое имя, в чем смысл?". Если бы это была "Барселона", то это хотя бы было понятно. А так… Зачем, как говорят французы, кривым ногам красивые туфли? Все это интриги, целью которых было настроить людей против меня.
– Вам в укор ставят и частые замены главного тренера команды.
– Официально клуб я принял 2 мая, вскоре после чего закончился чемпионат. К этому времени хороших тренеров на рынке немного. Я решил пригласить Сонни Андерсона, хотя и знал, что он не тренер. Но он чемпион мира, и я хотел, чтобы команда, с которой я еще был плохо знаком, сплотилась вокруг его имени, проявила свои лучшие качества. А когда футболист себя проявляет, можно решать, работать с ним дальше или нет.
Получилась, что помимо того, что он меня обманул (у него не оказалось нужной лицензии тренера), мы проиграли первые два матча со счетом 0:5. И я в ущерб себе принял решение уволить его. Что касается Хоакина Капарроса, то я остался недоволен его работой. При нем футболисты разъезжали где попало, он сам был в разъездах. Я спрашиваю: "В чем дело?" На это мне сказали, что это такая методика и что к Новому году результат придет. Я поинтересовался, какое место он гарантирует занять к этому времени, на что внятного ответа не получил. А потратить за первую часть чемпионата я должен был 8 миллионов евро. Как я мог ему верить, когда я вижу, как играет команда? Я его уволил, причем в ущерб себе. Ведь за расторжение контрактов надо было платить, что я и делал.
Совсем другая ситуация сложилась с Виктором Муньосом.
– Вот только команде теперь выступать негде. Какая теперь будет судьба того же Муньоса и игроков?
– С командой, которая сейчас в Дубае, у меня сегодня состоялся телефонный разговор. Мы говорили по громкой связи, и я всем сказал, чтобы до конца сборов они оставались там, поскольку пока я намерен бороться с этим беспределом. Посмотрим, что получится. Хотя я и понимаю, что иду против "машины". Не могу гарантировать, что в футболе их статус останется прежним, но гарантирую, что с финансовой точки зрения все будет выполнено.
– Нет сейчас сожаления в связи с тем, что вообще решили связать свою судьбу с футболом, стать владельцем клуба?
– Я 12 лет проработал в Машиностроительном объединении, дошел там до должности заместителя генерального директора. Если у тебя есть стиль и подход к работе, если есть идея и видение ее реализации, то все в твоих руках. Да, в любом деле есть свои издержки, всего ты знать не можешь.
А теперь давайте посмотрим на результаты клуба. По ходу чемпионата клуб занимал четвертое место и был в трех очках от второго. Вот что их беспокоило. За последние десять лет "Ксамакс" за сезон набирал максимум 36 очков, а сейчас, на экваторе турнира, он имеет в активе 26. И это притом, что два тренера толком с командой и не работали.
– Почему же тогда не получилось сотрудничество с "Тереком", с которым вы расстались со скандалом?
– Никаких разногласий я не видел. Я был их спонсором. Когда в моем спонсорстве перестали нуждаться, все и закончилось.
– Однако со стороны "Терека" прозвучали обвинения в ваш адрес. Вице-президент "Терека" Хайдар Алханов назвал вас мошенником?
– Путь тот, кто назвал, объяснит, какие условия я не выполнил. А то я тоже могу так безосновательно говорить. Если же есть претензия, то нужно сказать, что, мол, это пообещал, но не сделал.
– Чего же вы хотели добиться, помогая "Тереку"?
– Только помочь. Писали, что я являлся вице-президентом клуба, хотя этого поста я никогда не занимал.
– Вашу помощь вначале приняли, однако после все же произошло нечто, что заставило вас расстаться. Что стало камнем преткновения в вашем сотрудничестве?
– Как и в любом деле: если есть понимание, то работаем вместе, а если нет, то стороны расходятся каждая в свою сторону. А что касается последовавших высказываний, то пусть они останутся на совести тех, кто их произносит.
– Обиды после этого не осталось?
– Нет, как я могу обижаться на свою родную республику?
– Но общение с бывшими коллегами, по всей видимости, не ведете?
– Нет.
– Возвращаясь к делам "Ксамакса", расскажите, пожалуйста, о деле с якобы подделанными документами The Bank of America, в которых подтверждалось наличие в этом банке 35 миллионов долларов, предназначенных для клуба?
– Сейчас ведется уголовное дело, в котором я являюсь не подозреваемым, а свидетелем. Бумаги эти я впервые увидел по телевизору, о чем и сказал прокурору. Поэтому все обвинения в мой адрес сфабрикованы. Это все звенья одной цепи.
Еще пишут о том, что я журналистку убил и прочую ерунду. При этом мои интервью и предоставленные мной документы здесь пресса не печатает. Если в России говорят о том, что мало демократии, то здесь ее нет вообще. Политики сказали – банки закрыли, банки сказали – политики атакуют.
– Но ведь до приобретения "Ксамакса" все было хорошо. Получается, футбол испортил вам репутацию?
– Да это не только в футболе происходит. Тут атакуют и смотрят, справится человек или нет. Такая своеобразная форма рэкета. Вот во второй хоккейной лиге есть клуб, которым владеют русские. Так на них газеты тоже напали и сравнивают их со мной.
– Что же дальше ждет ваш клуб? Если вы хотите продолжать борьбу, то надо подавать апелляцию.
– Апелляцию мы обязательно будем подавать. Решение лиги специально датировано вчерашним числом, чтобы мы не успели к первому матчу чемпионата после перерыва (4 февраля). А индивидуальный график игр тебе никто не будет составлять. Кроме того, они сделали все, чтобы мы не сумели зарегистрировать трех новых игроков – португальца и двух испанцев.
– В какой турнир вы можете теперь заявиться?
– Это третья-четвертая лига, если пройдет то, что они хотят. А это четыре года (на возвращение в элиту). И если так оно и будет, то этим я заниматься не намерен.
– Получается, что сейчас для вас определяющий момент: сохраните вы клуб или с ним все же придется расстаться.
– Да, но главное дело даже не в клубе. Если я сейчас уйду, то ко всем приезжим из России здесь будут относиться так же, как и ко мне. Поэтому я сейчас буду доказывать, что я прав, что со мной поступили нечестно. Исходя из последствий и буду строить свои планы.
– Это означает, что вас ждут судебные дела, в том числе и подача иска за клевету?
– Да, я и сегодня иск подал. Я подал в суд уже на три газеты, хотя сражаться с ними и тяжело. Но я останавливаться не намерен. Чего они обо мне только не писали, даже террористом меня представили: нарисовали с одной стороны Каддафи, с другой – Махмуда Ахмадинежада, а посередине поместили меня. Вот такие карикатуры рисуют.
На матчах с трибун кричат: Чагаев, go home. Если я не приду на стадион, то будут считать трусом, а если остаюсь и злюсь – скажут, что я дикарь. Ситуация называется "заходи – не бойся, выходи – не плачь". Но это я говорю не с досады. Я еще лиге сказал: "Если это ваша культура, то вы мне об этом прямо и скажите, чтобы я знал, как себя вести. А если расизм, то признайтесь в этом". Они же хотят, чтобы я деньги положил и никуда не вмешивался. Но такого не бывает. Вы тогда найдите швейцарца, который хотя бы франк готов вложить. Я у вас этот клуб не просил, ко мне три раза приходили с предложением его продать.
– То есть вам его буквально навязывали?
– Да, три раза я отказывался. Надо было и в четвертый раз отказаться, но понимание того, что я здесь живу и чем-то обязан этой стране подтолкнуло меня на этот шаг. Слава и популярность мне была не нужна. Если я пользуюсь благами этой страны, то должен был ей отплатить добром и не быть, как у Пауло Коэльо, яблоком, которое упало и сгнило.
– Но вы и не могли представить, чем вам все это обернется?
– Конечно. У меня сейчас здесь мама живет, которая читает газеты и не понимает, за что я плачу, когда на меня каждый день выливают грязь. Я же почему отказался от спонсоров? Потому что они мне предложили определенные условия. Сказали: мы работали в России и знаем ваши законы. На это я им ответил: не знаю, с кем вы работали в России, я живу в Швейцарии.
– То есть они вам предлагали какие-то "серые" схемы?
– Да, и, слава богу, что я тогда отказался, а то сейчас бы эти спонсоры повесили на меня еще и воровство денег. А так я продолжаю тратить свои деньги.
– А финансовая отдача есть?
– Да нет, какой там! Чтобы была отдача, надо сначала что-то создать. А проблемы начались со спонсора Le Club des 200, который отвечает за стадион и абонементы. Он нам должен 4 миллиона. Один из его руководителей - Credit Suisse Neuchâtel, другой – руководитель Banque Cantonale Neuchâteloise. Я разорвал с ними контракт за то, что они не платили. Это ведь они все начали эту катавасию. Я и в суд на них подал, но дело до сих пор так и не открыто.
– Да, соперники у вас и правда серьезные. Что ж, удачи вам в вашей борьбе. В заключение нашего разговора хотел задать вам еще один вопрос: чем сейчас занимается Руд Гуллит?
– Он сейчас работает в кооперации с международными организациями, занимается развитием футбола. Живет в Голландии, мы с ним каждую неделю созваниваемся. Говорили с ним на тему его возвращения на тренерскую работу, но этого он пока не хочет.
