Это интервью с тренером из Санкт-Петербурга Людмилой Георгиевной Великовой, которая вместе со своим мужем Николаем Матвеевичем воспитала чемпионов мира в парном катании Евгению Шишкову/Вадима Наумова, Марию Петрова/Алексея Тихонова, работала с другими будущими знаменитостями Антоном Сихарулидзе, Максимом Траньковым, Александром Смирновым, состоялось несколько недель назад. А сейчас, после того, как ученики Великовых, двукратные серебряные призеры чемпионатов мира среди юниоров Ксения Столбова и Федор Климов получили право представить Россию на предстоящем чемпионате Европы в Шеффилде, стало особенно актуальным.
- Людмила Георгиевна, первый вопрос, с вашего позволения, связан не с Ксенией и Федором, а с тем, чего я не мог понять всю первую половину нынешнего сезона. Вы, как специалист, можете сказать, зачем трехкратные чемпионы мира Савченко и Шолковы занимались экспериментами и пытались исполнять выброс тройной аксель, который никто и никогда, единичные случаи не учитываем, стабильно не выезжал?
- Могу, и считаю, что Савченко и Шолковы абсолютно правы. Они почувствовали соперников – Волосожар и Транькова. Цель у немцев – стать олимпийскими чемпионами. Вот они и хотят обеспечить себе задел. Я бы как тренер тоже взялась работать в их ситуации над этим элементом.
- Но ведь аналогичные попытки до них заканчивались неудачно – все мы знаем, к чему привели четверные выбросы Кавагути и Смирнова. К хроническому вывиху плеча партнерши. Все мы помним травму китаянки Чжан Дань на Олимпиаде в Турине, которую она получила также на четверном выбросе.
- Это правда, выбросы в три с половиной, в четыре оборота для девочек травмоопасны, поэтому на них практически никто и не пытается заходить. Делала американская пара выброс в три с половиной оборота (Рена Инуэ/Джон Болдуин), исполнили чисто за четыре года только один раз. Помимо тех печальных инцидентов, о которых вы сказали, я видела и другие эпизоды. Как, например, уносили со льда маленькую китаянку, нынешнюю чемпионку мира среди юниоров (Суй Вэньцзин, в паре с Цун Ханем). Они, кстати, после того случая стали акцентировать большее внимание на четверной подкрутке, потому что она не такая травматичная, как выброс. Но в случае с Аленой я вам скажу вот что. Я помню, как они только начинали ставить второй выброс в самом конце программы – и поначалу Алена все время с него падала. Мы с Петровой и Тихоновым тогда как раз с ними боролись и выигрывали у них. А сейчас это их «коронка» - завершить программу выбросом. То есть, они справились с этим элементом. Так что, может быть, для Савченко с Шолковым три с половиной оборота - путь и не тупиковый.
- Просто чистыми прокатами своих нынешних программ, думаете, немцы не удержат лидерство в перспективе?
- Трудно сказать. Конечно, Алена с Робином настолько оригинальны, ни на кого не похожи, что, когда все чисто исполняют, сейчас уверенно побеждают. Но они чувствуют дыхание преследователей.
- Вы сказали, что в ситуации Савченко/Шолковы начали бы осваивать выброс в три с половиной оборота. А со своими учениками пробуете это делать?
- Нет, я очень жалею девочек, поэтому не иду на это. У Столбовой и Климова ведь тройной подкрутки почему до сих пор нет? Потому что у Ксюхи была трещина в ребре. Работать над тройной подкруткой означало бы бить по травмированному ребру, ей было бы больно. Поэтому мы и не рисковали. Конечно, мы сделаем эту подкрутку, но не сейчас.
- Но, получается, другие тренеры закрывают глаза на то, больно спортсмену или не больно?
- Наверное. Тренеры разные бывают. Я всегда думаю о ребятах.
- Что вы думаете об усложнении парного катания в целом?
- Мне это не нравится. Я считаю, можно брать совсем другим. Можно взять интересной постановкой, например. А идти по пути одних только сверхсложных элементов – это просто подставлять девочек. Надо самому кататься, чтобы знать, что это такое - биться в борт, когда кидают на выбросах. Я знаю. У меня и мышцы перебитые есть, и другие травмы…
- Чтобы, как вы сказали, брать не только сложностью, но и другими вещами в рамках нынешних правил, наверное, постоянно приходится находиться в поиске. Например, необычную музыку для программ Столбовой и Климова в нынешнем сезоне вы, думаю, не за пять минут нашли?
- Это мой муж, Николай Матвеевич, ее нашел, ему надо спасибо сказать (смеется). Он целый год ищет, постоянно отслушивает огромное количество музыки. Но, вы знаете, сейчас действительно, увы, все на технику «заточено». Если те же маленькие китайцы делают четверную подкрутку и четверной выброс, то накрывают остальных со всеми их задумками и оригинальными идеями. И это, я считаю, неправильно, и в этом виноваты нынешние правила. Я не просто так про этих китайцев все время говорю, мы с Ксюшей и Федей три года с ними боролись. Эти китайцы накручивают обороты, но они ведь вообще не катаются! Они ходят по льду, а им ставят высокие компоненты. И я не понимаю, почему в парном катании сейчас главенствует именно такая тенденция. В других видах, напротив, поощряется качественное катание. А здесь – наоборот.
- Беготней их катание многие называют, знаю…
- Да там даже беготни нет. У них антитехника перебежки. Когда я на них смотрю, у меня зубы ломит, как от звука металла по стеклу. Просто ужас. А они опережали тех ребят, которые прилично катаются. Я не только про Столбову и Климова сейчас говорю – и про других.
Траньков приехал к нам хвастаться, когда начал кататься с Волосожар
- Людмила Георгиевна, парное катание сейчас, такое ощущение, переживает кризис. Количество участвующих в соревнованиях дуэтов все уменьшается и уменьшается. Пар, которые катаются более-менее сносно, немного. В чем здесь дело – мало талантливых ребят идет в парное катание?
- Если честно, да. Просто не на что взглянуть. Многие тренеры, как бы помягче сказать… из ничего делают пары. А что еще остается? У меня сейчас юниорская пара одна есть – я рассчитываю на то, что девочка очень умная в работе, мальчик фактурный. В следующем сезоне их выведу. Есть у других тренеров молодые пары – но, знаете, это пары, что называется, «не для первого места». С кадрами действительно у нас сложно.
- В чем главная проблема?
- Все юниоры одинаковые, все серые. Мне трудно даже на это смотреть.
- Но в других видах ведь, наоборот, у нас сейчас подъем? У девочек, например…
- Да, девочки у нас просто потрясающие. А в парное катание не идут. Во-первых, травм боятся. У нас же очень травматичный вид. Очень. Стараешься выносить на лед с матов уже готовые элементы – и все равно, многие бьются, травмируются…
- Наверняка есть и другие причины…
- Есть, но они касаются, наверное, проблем общества в целом. Знаете, я часто вспоминаю прежние времена. Тогда дети шли в спорт, чтобы проявить себя, выбиться из общей массы, что-то кому-то доказать. Например, помню одну девочку, которая пришла в фигурное катание, чтобы доказать отцу, что он напрасно бросил семью. Она говорила: хочу побеждать, чтобы меня больше фотографировали и публиковали снимки в газетах. Пусть отец увидит, кого он бросил. А сейчас дети другие. Они более обеспеченные. Посмотрите, какие спортсмены выступают на детских стартах – они лучше одеты, чем мы, взрослые. К нашей Академии такие джипы подъезжают шикарные – и я тут на своей облупленной машине (смеется). Очень часто фигуристы занимаются спортом только потому, что родители их заставляют кататься, вкладывают в них средства. Но все равно эти ребята приходят не работать, а развлекаться. Богатые же мамаши сидят у льда, высиживают своих детей целыми днями. Каково тренеру, представьте, иметь дело с такими семейками?
- Тяжело общаться с такими родителями?
- Меня, к счастью, Бог миловал, таких у меня нет… Мне повезло с родителями учеников. У Феди Климова очень умная мама. У Ксюшки заботливая очень мама тоже, но при этом ни во что не вмешивается. Мне родители учеников доверяют. А раньше так вообще: сдавали ребенка – и все.
- Очень небольшому количеству дуэтов, как известно, удается из юниорского парного катания перейти во взрослое в том же сочетании. С чем, на ваш взгляд, это связано?
- Со многими факторами. Во-первых, девочки и мальчики по-разному растут. Во-вторых, в разное время выходят из юниорского возраста. Например, у меня Федя еще год мог бы кататься по юниорам. А Ксюшка уже не может – ей 19 лет. Еще есть такой момент: в юниорском спорте пара занимала первое место, а перешла во взрослое катание – и встала в очередь. Многие этого не выдерживают.
- А бывает просто несовместимость характеров? Например, Мухортова и Траньков были чемпионами мира среди юниоров. Во взрослом же спорте до вершины дойти так и не смогли, известно, что ссорились постоянно…
- Нет, у Мухортовой и Транькова все-таки ситуация была другая. Траньков очень талантливый человек, как постановщик. В будущем, я думаю, он именно этим будет заниматься. Когда Максим катался у моего мужа, то работал над постановками наравне с Николаем Матвеевичем. Потом же Траньков попал в ситуацию, когда ему, фактически, закрывали рот. Он практически не имел права слова. Когда же ему предложили вариант кататься с девочкой, которая работает с улыбкой, с настроением – я Волосожар имею в виду, то, конечно, он согласился. И Максим с Таней, как только начали вместе кататься, приезжали к нам на неделю. Он ее показывал, фактически, хвастался! Максим хорошо относится к Николаю Матвеевичу, поэтому он проводил у нас на льду день за днем и говорил: можно мы у вас еще покатаемся? Просто прыгал от счастья. Естественно, в нынешней ситуации Траньков чувствует себя очень комфортно.
- Знаю, вы хотели поставить Транькова в пару с Волосожар еще когда Максим катался в вашей группе…
- Да, еще когда Петрова с Тихоновым у нас выступали. Но Таня только что вышла замуж за Стаса Морозова, хотела с ним быть все время вместе и на льду, и за его пределами. Она была уверена, что с ним добьется высоких результатов. А я видела, какая классная пара получится из Волосожар и Транькова. Они, конечно, по технике просто потрясающий дуэт. Технически, я считаю, это сейчас самая сильная пара.
В праздники не знаю, чем себя занять
- Вы поддерживаете контакты со своими бывшими учениками?
- А как же! Даже после того, как я переехала в другой район, они нас нашли (смеется). Сказали: вы, Людмила Георгиевна, от нас никуда не денетесь. Это я Шишкову и Наумова имею в виду. Нет, все с нами постоянно на связи. Тихонов очень часто звонит. Приглашает на свои выступления. Мне, правда, некогда пойти – работаю постоянно… Все мои бывшие ученики – очень благодарные и хорошие люди.
- Мария Петрова и Алексей Тихонов сейчас много выступают в телепроектах, в шоу. Можно сказать, заново раскрылись как фигуристы. Но вам не жалко, что они не стали вашими преемниками в тренерской деятельности?
- Они попробовали себя в этом. Но им было очень трудно. Леша Тихонов сказал мне: Людмила Георгиевна, сколько смогу продержаться, столько не пойду в тренеры. Я считаю, он легче найдет себя в административной работе. Он умеет налаживать отношения, очень контактный человек. Машка, наверное, могла бы стать тренером. Я думаю, она придет к этому, у нее тренерство заложено в душе. Но у них сейчас пока все нормально и так. Живут, наслаждаются жизнью.
- Вадим Наумов зато пошел по вашим стопам…
- Да, и мне это очень приятно. Они с Женей Шишковой еще когда катались, всегда были очень самостоятельными, и я считалась с их мнением. Очень хорошими людьми выросли. Когда же Вадим начал тренировать, я ему помогала, чем могла. Он мне периодически звонил, спрашивал – там, как такую-то поддержку сделать, или еще что-нибудь. Но у него в Америке свои трудности. Например, чтобы пара могла кататься вместе, надо, чтобы родители спортсменов были примерно одинакового благосостояния. Там есть свои нюансы. Поэтому у Наумова время от времени появляется желание вернуться в Россию и нормально работать. Они были бы хорошими тренерами. Но у них в Америке дом, который они даже не закрывают, рядом лоси ходят. И я им говорю: вы будете здесь жить на такую же зарплату, как у меня? И желание вернуться сразу пропадает… А главное – ребенок у них десятилетний, за него они боятся. Хотя Вадик правда рвется. Работа у них там, увы, неинтересная. Пытаются сейчас сделать пару – но девочка сказала, выступать люблю, а работать - нет. Вот и все.
- Ксюша с Федей, понятно, совсем молодые еще, но что-то в них в плане творчества видите?
- Они очень способные. Ксюша очень много помогает, сама что-то придумывает, "взбрыкивает" даже иногда – сама, мол, я, сама все сделаю. Она вообще такая взбалмошная, и кажется, что в паре командует она, но на самом деле это не так. Федя более послушным, направленным мальчиком кажется, но – только кажется (смеется). Вообще, они, хочу сказать, нашли друг друга. Очень хорошо работают. Главное теперь – было бы здоровье.
- Кстати, они же действительно нашли друг друга, поскольку выступали раньше в других сочетаниях?
- Да, и более того, Федю я когда-то не взяла. Взял его Николай Матвеевич. Ксюша же каталась с Артуром Минчуком, но вот не ладили они. Просто не ладили. И мы долго думали, с кем же ее поставить? Копали, копали, а потом посмотрели к себе на лед – Федя! Попровали – получилось. Тут на самом деле очень большая заслуга Николая Матвеевича… Недаром семь раз его пары чемпионами мира среди юниоров становились. И не хочет он поэтому по взрослым работать – раз по юниорам так хорошо получается.
- Все время хочу спросить и вас, и Николая Матвеевича вот о чем. Зарплата не очень, жизнь скромная – откуда берете энтузиазм в работе, вдохновение?
- Ну а что же нам еще делать, если не работать? Это уже потребность такая. Недавно как раз с мужем разговаривали, и он вдруг говорит: не вижу перспективы в том, что я сейчас делаю. Я ему: ну давай, оставляй работу, просто слушай музыку, придумывай – а на жизнь нам хватит того, что я заработаю. Многого-то не надо. А он говорит: нет, не могу не работать. Для нас это как наркотик какой-то. Я, признаться, сама праздники не люблю – не могу себя найти. И выхожу в праздники на работу. Дети меня проклинают – а я работаю.
- Не обидно, что порой внимания к вашей работе проявляют недостаточно – как со стороны руководства, так и от прессы, например?
- Вы знаете, меня, наверное, спасает то, что я никогда в жизни не стремилась к публичности. Действительно, мы немножечко в тени – но мне хорошо. Мне очень хорошо в сборной, ко мне все очень хорошо относятся. И мне этого вполне достаточно.
Андрей Симоненко
